Ценой собственной жизни - Страница 115

115

Одна собака была чуть впереди другой. Вожак стаи. Ричер знал, что собаки живут по закону стаи. Из двух собак одна обязательно занимает главенствующее положение по отношению к другой. Совсем как у людей. Ричер понятия не имел, как собаки определяют свои взаимоотношения. Быть может, главное то, у кого страшнее поза. А может быть, все дело в запахе. Или им приходится драться между собой. Ричер пристально смотрел на вожака. Прямо в глаза. В прошлом ему приходилось слышать рассказы о собаках. И он уяснил одно: ни за что нельзя показывать свой страх. Ричер не боялся собак. У него в руках была автоматическая винтовка М-16. Его беспокоило только то, что ему, возможно, придется ей воспользоваться.

Ричер молча смотрел на собаку, как в свое время он смотрел на провинившегося солдата. Жестким, пристальным взглядом, словно обладающим физической силой, холодным, сокрушающим давлением. Не мигая. В отношении людей это срабатывало сотни раз. Теперь это сработало и в отношении вожака.

Собака прошла лишь основы дрессировки. Ричер понял это быстро. Она могла выполнять заученные действия. Но она была неспособна думать самостоятельно. Не обращать внимания на реакцию противника. Оказавшись глаза в глаза с Ричером, собака попятилась назад, словно его пристальный взгляд тяжелым весом надавил ей на морду. Ричер решил повысить температуру. Прищурившись, он в свою очередь тоже оскалился. Словно крутой парень из второсортного фильма. Собака уронила голову. Закатывая глаза, чтобы сохранить контакт взглядами. Уронила хвост между лапами.

— Сидеть! — приказал Ричер.

Он произнес это слово спокойно, но твердо. Основной упор на взрывном согласном в конце слова. Собака автоматически подчинилась. Перенесла вес тела на задние лапы и села. Вторая собака словно тень повторила движения вожака. Сев друг рядом с другом, собаки не отрывали взгляд от Ричера.

— Ложиться! — приказал тот.

Собаки не шелохнулись. Остались сидеть, озадаченно глядя на Ричера. Возможно, он произнес не то слово. Не ту команду, которой они были обучены.

— Лежать! — приказал Ричер.

Собаки вытянули передние лапы вперед и плюхнулись брюхом на землю. Продолжая смотреть на Ричера.

— Место! — приказал тот.

Бросив на собак суровый взгляд, он развернулся и пошел прочь. Заставляя себя идти медленно. Отойдя на пять ярдов, Ричер обернулся. Собаки лежали на земле. Выкрутив головы, провожая его взглядом.

— Место! — повторил Ричер.

Собаки остались на месте. Он ушел в лес.

* * *

Со стороны Бастиона доносился людской гомон. Шум толпы внушительных размеров, которая старается соблюдать тишину. Ричер услышал его еще тогда, когда находился к северу от плаца. Он обогнул плац, оставаясь в зарослях, и прошел к дальнему концу стрельбища. Обогнул столовую. Описал круг в глубине леса, занимая нужную позицию. Осторожно подкрался ближе, чтобы было лучше видно.

У Бастиона собралось человек тридцать. Они стояли плотной группой. Стремясь сбиться в кучу. Одни мужчины, все в форме защитного цвета, все вооруженные до зубов. Автоматические винтовки, пулеметы, гранатометы, подсумки, раздувающиеся от запасных магазинов. Толпа колебалась. Плечи соприкасались и расходились. Ричер разглядел в центре Бо Боркена. Тот держал в руке черную рацию. Ричер ее узнал. Это была рация Джексона. Боркен забрал ее из кармана Фаулера. Сейчас он держал рацию у уха. Уставившись в пустоту, словно он только что включил ее, а теперь ждет ответа.

Глава 40

Макграт выхватил рацию из кармана. Раскрыл ее и недоуменно уставился на экран. Рация громко пищала у него в руке. Шагнув, Уэбстер отобрал ее у него. Укрылся за скалой и нажал клавишу.

— Джексон? Говорит Гарланд Уэбстер.

Макграт и Джонсон поспешили к нему. Все трое стояли, пригибаясь за выступом скалы. Уэбстер отнял рацию на дюйм от уха, чтобы было слышно и остальным. В тишине гор под прикрытием скалы отчетливо слышались треск электрических разрядов, шипение и частое дыхание человека на противоположном конце. Наконец прозвучал голос:

— Гарланд Уэбстер? Вот как, самый главный!

— Джексон? — снова спросил директор ФБР.

— Нет, — ответил голос, — это не Джексон.

Уэбстер вопросительно посмотрел на Макграта.

— А кто это?

— Бо Боркен. Точнее, с сегодняшнего дня президент Боркен. Президент Свободных Штатов Америки. Но не стесняйтесь, говорите.

— Где Джексон? — спросил Уэбстер.

Последовала пауза. Наполненная лишь слабым электронным шумом телекоммуникационной аппаратуры ФБР. Спутники связи и короткие волны.

— Где Джексон? — повторил свой вопрос Уэбстер.

— Он умер.

Директор ФБР снова посмотрел на Макграта.

— Как?

— Умер, и все. Должен сказать, относительно быстро.

— Он заболел? — продолжал Уэбстер.

Последовала еще одна пауза. Затем послышался смех. Высокий, пронзительный звук. Громкий, визгливый смех, который перегрузил динамик рации, исказился и отразился от скалы.

— Нет, он не заболел, Уэбстер, — сказал Боркен. — Напротив, он был совершенно здоров, если не считать последних десяти минут жизни.

— Что вы с ним сделали?

— То же самое, что я собираюсь сделать с дочкой генерала, — сказал Боркен. — Слушайте, и я расскажу вам все в мельчайших подробностях. Вам следует обратить на это внимание, потому что вы должны знать, с чем столкнулись. Мы настроены серьезно. Мы не собираемся шутить, вы понимаете?

Джонсон придвинулся ближе. Бледный, взмокший от пота.

— Ах ты спятивший ублюдок!

— А это еще кто такой? — спросил Боркен. — Неужели наш генерал, собственной персоной?

115